делала вид, что я ей неинтересен. И, тем не менее, пару раз глаза Аси пробежались по мне снизу вверх.

— Тут Родину передачка с Союза. Экипаж транспортника приходил и оставил, — сказала светленькая Зоя, возвратилась в кабинет и вернулась уже с коробкой.

Интересно, и кто это меня решил порадовать? Я держал в руках простую коробку, запакованную и весьма увесистую без подписи и марок.

— От кого? — спросил я.

— Не знаем, — сказала пухленькая Зоя, мило мне улыбнувшись. — Как будто тебе некому присылать посылки!

— Кхм! — громко прокашлялся Араратович, обозначая своё присутствие.

Когда подошёл солдат, Бажанян распорядился принести воды в класс подготовки. Сейчас нашему заму по лётной подготовке точно нужно слегка расслабиться, иначе он может кого-то покалечить. Предупредив о намерении Хрекова зайти в штаб после посадки, Бажанян со мной пошёл в сторону класса.

— Как так вышло? Ты слышал их в эфире? — спросил у меня Араратович, сняв с себя куртку от песочного комбинезона и оставшись в одной майке.

— Нет. Тишина. Это же Торос крикнул, чтобы мы вправо уходили, — утвердительно сказал я.

— Сто процентов авианаводчик. Ай, мамой клянусь, я этому рыжему сейчас всё оторву, чтоб он перестал наезжать, — сказал Бажанян, принимая от вошедшего солдата графин с водой и стакан.

Возникла небольшая пауза в разговоре. Араратович глубоко дышал, ругаясь на своём родном языке. Через открытые окна поступал жаркий воздух, а по магистральной рулёжке уже рулила пара Су-25х.

Всё ближе и ближе был «Командирский кризис»! Не думал, что у меня возникнет такая мысль, но сейчас нужен Хреков. Двух подполковников, если они сцепятся не остановить.

Через некоторое время в класс влетел Арсений Павлович в сопровождении своего ведомого, тоже молодого лейтенанта. Подполковник вот-вот должен был вскипеть.

— Что за дела, Тигран Араратович? Вы лично чуть не убили вместе с собой троих? — спросил Афанасьев, бросая на один из столов планшет, карту и шлем с маской.

— Вот вы мне и скажите, товарищ подполковник. Я сейчас, как врио командира разговариваю, а не равный вам по воинскому званию! — воскликнул Бажанян. — Почему не прослушивали радиообмен?

— Наверное потому, что вы сами были в режиме радиомолчания, так? Вы почему не слышали наш радиообмен и команду Полога об уходе? — продолжил спорить комэска штурмовиков.

Вспомнили они и плохую постановку задачи, и кто и как заходил на посадку, и очередь за водой, и громкие голоса ночью из палатки. Как дети, ей богу!

Эмоциональный Бажанян пыхтел, как паровоз. Арсений Павлович не отставал и пытался изо всех сил сказать завершающую фразу, чтобы выйти победителем в этом споре, но Араратович не сдавал позиции.

За ругательством подполковников как-то остался незамеченным тот факт, что большая часть самолётов села и уже заруливала на стоянку. Прилетел и Ан-26 с Хрековым, заруливший прямо перед КДП, чтобы генералу быстрее добраться до штаба.

Не прошло и нескольких минут, как дверь в класс открылась, и в помещение влетел Андрей Константинович.

— Молодёжь, чего уши развесили? — сказал генерал. — А ну, вышли и без команды не заходить.

Быстро покинув класс, мы с лейтенантом закрыли дверь. Слушать, что будет говорить Хреков, я не стал, а вот молодой человек проявил любопытство.

— Пошли. Как будто никогда гнева Хрекова не слышал, — сказал я, уводя лейтенанта от двери.

— Ты мне Родин скажи, как такое возможно? Почему не слышали нас? — удивлялся он, идя за мной по коридору.

— Потому что вас и не было на нашем канале. Может, частоты у вас и у нас разные были. Может ПАН ошибся, хотя он мог тоже на другом канале работать. Мы сначала с Пологом должны были работать, а нас в воздухе перенаправили уже к Торосу, — ответил я и чуть не столкнулся с Асей в коридоре.

— Аккуратнее, мальчики. Кипяток, — улыбнулась белоснежной улыбкой рядовой, чуть не уронив заварник.

— Красавица, а вы не заинтересованы в чаепитии с красивыми молодыми офицерами? — подмигнул Асе лейтенант, преграждая ей путь рукой.

— Вы меня не заинтересовали. Вот прям совсем. Так, что могу вам предложить молча удалиться по гусарски, — сказала Ася, повернувшись ко мне.

— Это как? — переспросил её лейтенант.

— Лихо и с песней, — ответила Ася.

Наверняка сейчас ещё раз мне улыбнётся, и продолжит движение в кабинет. Ловеласа-лейтенанта уже отшила, а я к ней и не подкатывал. Так что мне отсылка в место «куда подальше» не грозила.

— И вас тоже, Сергей Сергеевич. У вас есть дела… с коробочкой.

Отвечать мы ей не стали, и лейтенант пропустил Асю в кабинет, оценив её ягодицы.

На улице уже начали собираться вернувшиеся лётчики, отработавшие в этом полёте по полной. В отличие от нас, удар они нанесли точный и очень серьёзный.

— Там хорошие укрепления. Сверху видны и пушки, и миномётные батареи, и зенитки, — рассказывал Гусько. — Завтра снова будем работать.

— Уже поставили задачу? — спросил я.

— Хреков в эфир сказал авианаводчикам готовиться к повтору, — ответил мне Паша, выглядевший не самым лучшим образом.

— Ты сам как? — аккуратно спросил я, не привлекая внимание остальной толпы.

— Нормально. Почему спрашиваешь?

— Вчера ты был какой-то нервный. Устал? — спросил я, и Паша от одного упоминания вчерашнего вечера, вновь занервничал.

— Устал, — сказал он, отвернувшись в сторону аэродрома. — Что там Хреков?

— Не знаю. Там… — начал отвечать я, но тут же замолчал, поскольку из дверей вышли две хохочущие девушки.

Конечно, звонкий девичий смех привлёк внимание наших лётчиков. После стольких дней пребывания в Афганистане, как и в любой другой командировке, обращаешь внимание на противоположный пол всё чаще. Прислушиваешься к их разговорам, принюхиваешься к запаху духов, смотришь каждой прошедшей вслед. Да что говорить — каждая девушка красивая, а после полугода Афгана и подавно. Это у Марика есть способности находить себе партнёрш и спариваться с ними быстрее, чем кролики.

— Я не могу. Ржу до сих пор, — утирала слёзы от смеха светленькая Зоя, протягивая Асе грушу.

— Девчата, а что вас так рассмешило? — спросил Гусько, «подплывая» к военнослужащим женского пола.

— Евгений Савельевич, там такое в классе происходит, — с придыханием сказала Ася. — Товарищ генерал просто ураган, а не мужчина, — произнесла она, касаясь зубов кончиком ногтя.

Ну, Ася! Неокрепшая психика некоторых лётчиков сейчас сильно страдает. Каждый подумает, что это ему оказан такой знак внимания. А рябой, розовощёкий лейтенант с Су-25го, словно койот из мультика сейчас уставился на неё. Слюни ещё только не пустил.

— Товарищи офицеры, вам необходимо пройти в класс, — вышел солдат из штаба, передав распоряжение генерала.

Перед входом в класс, коллега со штурмовиков притормозил меня для вопроса.

— Родин, ты чего-нибудь знаешь про эту брюнетку? Красоточку с красивой попой? — спросил он.

— А тебе зачем? Хочешь знакомиться, иди. Она свободная вроде, — сказал я, но если судить по Вещевой, уверенным, ни в чём быть нельзя.

— Короче, понравилась она мне. Что знаешь про неё? — шепнул он.

— Родин, живее давай, — подтолкнул меня Буянов, проходя мимо.

— Так знаешь, или нет? — нервно шептал розовощёкий, похожий сейчас на уставшего бегуна, лейтенант.

— Я знаю, что она массаж классный делает. В лечебных целях само собой, — сказал я и у рябого коллеги-штурмовика в глазах заиграл огонёк.

— Массаж — это вышка! Спасибо, брат! — похлопал он меня по плечу, когда мы вошли в класс.

Это был крайний весёлый момент. В ближайшее время нас ожидал очень откровенный и «душевный» разговор с Хрековым. Бажанян был также в одной майке, а комэска Афанасьев расстёгнул свою куртку нараспашку. Странно, что на такой внешний вид не отреагировал Андрей Константинович.

А то, что генерал в не самом хорошем расположении духа, можно было догадаться. Список проблем большой и Хреков, в принципе, человек эмоциональный. Но зачем так кричать?

— Что это за боевое применение с простых и сложных видов манёвра? Вас в какой бурсе обучали, товарищи? — продолжил ругаться Хреков, снимая с себя куртку от комбинезона. — В эфире бардак, на аэродроме бардак… где этот инженер, который в эту дверь не пролезет, если его вызвать сюда?

— Викентич… ой, подполковник… — начал отвечать Бажанян, но генерал не успокаивался.

— Да всё равно! В тапках он, видите ли, ходит, поскольку 47го размера не нашлось. Разберись и мне доложишь о принятых мерах.

— Есть!

— Понятно, всё с вами, клоунами. Кто ещё не понял, где он сейчас находится? Поднимите руки, и я вам объясню, — сказал Хреков, но рук никто не поднимал. — Что, все в курсе, где находитесь, циркачи?

Понятное дело, что генерал